Есть, есть и еще раз – ЕСТЬ! Это не бревно, не коряга, и не будь она неладна (дай Бог ей, конечно, здоровья) панцирная щука. Стоит взглянуть на лицо Наполеона, и сразу ясно – это тарпон. Большой. Тот самый, настоящий!
Пока я бегу на корму и хватаю спиннинг, капитан останавливает лодку и разворачивает ее носом по течению. Катушка трещит не умолкая, леска со шпули слетает – только успевай считать разноцветные «десятки».
Поясню сей тонкий момент: плетенку часто окрашивают в разные цвета, меняя их через каждые десять метров. Удобно – зацепил рыбу на определенной глубине, и потом сразу знаешь, сколько отпускать.
Тарпон, схватив блесну (ту самую, флоатинг, серебрянку) прет, что твоя подводная лодка вниз прямо по центру реки. Я все жду, когда он прыгнет, хочу посмотреть, какого размера рыба, но Наполеон, угадав мое желание, отрицательно мотает головой. Припоминаю, что вчера, когда мы в ожидании поклевки кормили комаров, он, проводя предварительный инструктаж рассказывал, что большой тарпон, попав на крючок, не прыгает, а старается держатся на глубине. Видимо прочитав мои мысли, наш капитан на секунду отрывает руки от руля и широко-широко разводит их в разные стороны….
Нет, вы понимаете, что означает этот жест? Эти далеко раскинутые в стороны ладони? Теперь понятно, что произошло? Вы, надеюсь, осознали? Это не просто тарпон. Это ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ТАРПОН. ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ большой. Про такого можно читать, видеть его на фотографиях, смотреть фильмы. О таком можно мечтать, зная наперед, что таких рыб не бывает НИКОГДА.
Но он есть. И в данный момент рвет у меня спиннинг из рук.
Что я писал про свое олимпийское спокойствие? Все, нету его. Полностью отсутствует. Куда-то внезапно делось. Если и осталось, то лишь в виде остаточных проявлений (руки, слава Богу, не трясутся, и голос не срывается). Да и какая тут, к черту, невозмутимость? Удилище в дугу, леска, слетая с катушки, чертит воду. Поворачиваюсь к Наполеону: отец-командир, что делать?
Бонопарту, однако, не до меня: стараясь не заехать в прибрежные коряги (попробуй-ка с ходу развернуться на этом узком пространстве) он управляет катером. Игры закончились, начинается высший пилотаж. И вот мы, наконец (моя задача – всегда держать леску в натянутом состоянии и не давать ей провиснуть петлей, если рыба вдруг остановится) движемся вслед за тарпоном. Лицо у капитана, между тем, напряженное. Это только кажется, что задача наша упростилась, а на самом деле до полного счастья еще ой как далеко. Рыба прет как танк, мы за ней явно не успеваем. И что делать, тоже непонятно. Стоит чересчур разогнаться, а она возьмет и остановится… Леска тут же намотается на винт. И все, прощай тарпон. Двигаться слишком медленно тоже никак – если все время отпускать леску, рано или поздно запас ее на шпуле закончится, и тогда – дзинь, и до свидания. Наехать впопыхах на какое-то подводное препятствие (вон сколько коряг торчит из под воды, да и палки, обросшие подводной растительностью, то и дело всплывают) ни в коем случае: намотаем на винт водоросли или еще какую-нибудь дрянь, придется глушить мотор – опять конец рыбалке.
Короче, Наполеону очень сильно занят. Крутит головой и одновременно вращает руль что твой пилот Формулы-1 во время решающего заезда. Мне не легче: тормоз катушки закручен почти до предела, но – увы, безрезультатно. Оба прекрасно понимаем - надо остановить рыбу. Любой ценой. Иначе уйдет.
Мы, вроде бы, сделали для этого все, что можно. А она НЕ ХОЧЕТ.
И тут, когда наши возможности вроде исчерпали себя, тарпон, внезапно замедляет движение.
Наполеон тут же сбрасывает обороты двигателя. Катер, чуть слышно урча мотором, скользит по реке. 10 метров, 20, красный, сиреневый, зеленый – запас лески на шпуле потихоньку растет, расстояние между нами и рыбой постепенно сокращается.
Все это мне уже знакомо. Только по другой рыбе. 0чень похоже ведет себя другой речной великан, о котором я уже рассказывал - таймень.
Тут, пожалуй, пора изложить свои предположения, почему живущие на противоположных сторонах земного шара (проткнуть глобус насквозь, как раз нанизаешь обоих на воображаемую спицу) и вроде совершенно разные (одна обитает в тропических водах, другая - исключительно в холодных) рыбы ведут себя одинаково.
Я еще утром, при поимке первого тарпона, обратил внимание, что даже поклевка у них одинаковая. Сначала вроде как зацеп, блесна вдруг бум! – и остановилась. Потом некоторое время ничего не происходит, рыба просто стоит на месте и "ворочается". А затем - рывок!
Сейчас я всех этих милых сердцу каждого рыбака подробностей, конечно, не ощутил, какие при троллинге тактильные ощущения? По этой части, конечно, не рыбалка, а фарс. Это я про поклевку. Но что и у тайменя, и у тарпона хватка происходит очень похоже, утверждаю. Удар - и блесна как будто за что-то зацепилась. Только это "что-то" не висит мертвым грузом на одном месте, а упруго двигается. Именно так клюет тарпон. И таймень хватает приманку примерно так же.
Дальше тоже все очень похоже. Чтобы понять почему, представим на секунду себя на месте рыбы. Что я должен делать, если меня кто-то поймал. Как я обязан себя вести? Попробуем это вообразить.
Вот я весь из себя такой большой и сильный. Первый парень на деревне. Врагов у меня практически нет (крокодилы не в счет, речь о себе подобных, а эти рыбы в своей среде обитания находятся на вершине пищевой пирамиды). То есть – сами всех едят, а их – никто. И вдруг в тот момент, когда я догнал добычу и схватил ее какая-то острая колючка впивается в губу и начинает меня куда-то тащить. Во рту, мешая захлопнуть пасть, болтается явно несъедобный посторонний предмет (блесны ведь сплошь из металла да пластика). И, черт побери, больно!
Пишут разное, но я думаю все, кому доводилось ловить на спиннинг крупную рыбу, давно заметили: в зависимости от того, в какое место впился крючок, одни и те же рыбы ведут себя совершенно по разному. У тайменя, к примеру, самое слабое место язык, а именно нижнее нёбо, если он ухитрился захватить блесну языком (а он у него тоже с зубами, гляньте на фото в одних из предыдущих заметок), то и двадцатикилограммовая рыбка, бывает, тащится почти не дергаясь, как какой-нибудь налим. Не знаю, что думают на этот счет ученые, но мне кажется, рыба так себя ведет, потому что ей элементарно больно и она, находясь в шоке, теряет способность к сопротивлению.
Что случилось? Как на это реагировать? Что делать? – вопрос, который всегда задает в подобных случаях кто угодно: хоть рыба, хоть зверь, хоть человек.
В итоге рыбе приходится осознать, что это не она кого-то поймала, а ее поймали. Согласитесь, когда живешь в одном месте много лет (а если рыбина достигла веса в несколько десятков килограммов, то и возраст у нее соответствующий) как-то привыкаешь к тому, что все, что плавает в воде это твоя добыча. И вдруг - ты сам стал чьим-то трофеем.
Переваривая всю эту информацию висит полутарометровое бревно в воде головой против течения и мотает ей из стороны в сторону, пытаясь выплюнуть назойливую колючку. Через некоторое время до нее наконец "доходит", что произошло, рыба пугается и сразу же пускается наутек... Прочь с опасного места!
Этот первый рывок и есть зачастую главное испытание и для рыбака, и для его снасти. Не пытайтесь остановить тайменя в этот момент. Порвет любую леску. Да и крючки, хоть они и из специальной стали, тоже гнутся. Карабины ломаются, лопаются по спайке или расходится замок. Хорошее удилище, как правило, рывок выдерживает, плохое сразу ломается в комле, у рукоятки. Даже если снасть надежна и проверена не раз, в 9 случаях из 10 результат такого соревнования по "перетягиванию каната", как правило, не в пользу рыбака.
Опять же, играет свой рояль и человеческий фактор. Обращусь к коллективному опыту: каждому, и не раз, даже по поводу какой-нибудь несоразмерной плотвички или щучки, пойманной на вполне надежную удочку, приходилось слышать (в качестве комментария к оборванному крючку) - А она как потащит!
Тут, конечно, все в первую очередь зависит от опыта. Очень важно понимать: рыбу в момент рывка вам все равно не удержать. Никак. Рыба испугана, ей хочется сбежать, и не надо этому противодействовать.
Точнее - надо, но - соразмерно собственным возможностям. Что же в таких случаях считать "программой-максимум" (а на нее и только на нее следует, в принципе, ориентироваться)? Лично для меня - не дать рыбине выскочить из ямы или уйти с плеса. Выгребет тот же таймень за перекат, плеснет красным хвостом ниже слива - все, пиши пропало. Попробуй его потом обратно против течения притащить. В том то и состоит рыбацкое искусство, чтобы, подтормаживая на пределе всех возможностей заставить рыбу сначала остановиться, а затем постепенно, почти незаметно для нее самой, развернуть. Сделать так, чтобы она, описав дугу, пошла потихоньку обратно. Уже не к свободе, а от нее...
Что и происходит сейчас. По движению лески хорошо заметно, что рыба уже не движется вниз по течению, а описывает в конце плеса широкую дугу. Наполеон, заметив этот маневр, жестом показывает мне, что тарпон, кажется, поворачивает. Не дурак - и сам вижу. Что делать дальше, тоже знаю. Уперев комель удилища в пах, волнообразными движениями выбираю леску - запас ее мне очень скоро опять понадобится. Не факт, конечно, но сердце, как говорится, вещует. Рыба, встав головой против течения, теперь идет прямо на нас и, не дойдя до катера каких-то 10 метров, останавливается.
Я успокаиваюсь окончательно. Первоначальный мандраж прошел, разве что сухость во рту осталась. Только теперь замечаю, что я весь вспотел, даже трусы хоть выжимай. Том, добрая душа (тоже переживает, руки у деда хоть и не трясутся, но все лицо покрыто розовыми пятнами), взглянув на часы, три раза показывает мне растопыренную пятерню (Ого! - мы, оказывается, уже 15 минут воюем), затем откупоривает и протягивает мне бутылку с водой - на, попей. - Ноу, - отрицательно машу я головой. - Это не спортивно. Сначала ты должен предложить это моему сопернику...
Все вместе ржем. По крайней мере, первое важное дело мы сделали. Теперь дело за малым - не мытьем, так катаньем замучить тарпона окончательно и когда он устанет и позволит подтащить себя к берегу, взять в руки и сфотографировать.
Тут, наконец-то, приходит ОН. Тот самый момент. Момент истины. Сердце только что колотилось где-то у горла, и вот - пульс ровный, дыхание, как и положено, слегка учащенное. Я раззудил плечо, трибуны замерли!.. Ты куда, рыбка? Стоять!
Леска вроде бы поползла прочь от лодки но, будто услышав меня, остановилась. Само собой возникает полное ощущение, что подводное чудище подчиняется моим командам. Подтяну-ка я его поближе к лодке, так оно спокойней будет.
Слушайся меня, рыбка, я тебе плохого не сделаю. Выгнув удилище в дугу, продолжаю подматывать леску, она все поддается и вот... на поверхности реки, выставив вверх спинной плавник, появляется ОН: самый что ни есть настоящий, таинственный обитатель тропических вод сказочный рыб тарпон!
По мне так его размер никак не менее двух метров. Наполеон довольно кивает и делает большие глаза: Гранде, гранде, - долетает до меня. - Наш проводник говорит - это очень большой тарпон. Он еще такого большого здесь не видел, - переводит Том. - Тебе повезло, Юрий.
Что же, повезло так повезло - плеснув на прощанье хвостом, рыба исчезает в глубине. Мимо проплывает катер с туристами. Увидев согнутый в дугу спиннинг, они останавливаются и, направив на меня свои фотоаппараты, ложатся в дрейф метрах в 30 от нас. Проходит минута, две, пять, а... ничего не происходит. Рыба плавает где-то в глубине, "возится", я, потея, ее тяну, и - все... Если со стороны, ничего интересного. Процесс, только такой динамичный, теперь статичен: рыба на одном конце, я на другом, мы связаны тоненькой леской, которая уходит почти отвесно под воду (тарпон так и стоит рядом с катером, на глубине, если судить по цвету плетенки, около 4 метров). Изредка он уходит метров на 20 в сторону, затем я его возвращаю, он неохотно плывет обратно и опять замирает, время от времени сгибая удилище могучими потягами.
Понаблюдав это минут пятнадцать, туристы уезжают. Эх, спохватываюсь я, а как же фотографии? Их, похоже, не будет - кое как заставляю Тома взять в руки камеру и нафотографировать то, что вы только что видели. Может и не сильно подробно (а тем более художественно) но - хоть что-то. Все дальнейшее описание будет только на словах, никаких эффектных кадров с прыгающей в воздух рыбой, к сожалению, больше нет. Почему - ну, об этом достаточно подробно написано в №8, где про поимку первого тарпона. А этот, как минимум, в два раза больше...
Как могу развлекаю себя и тарпона - стучу по удилищу, дергаю пальцем леску, шевелю кончиком удилища воду. Рыба тревожится, отплывает на несколько метров, затем возвращается обратно. То ли байка, то ли правда, но говорят, рыба от таких "развлечений" быстро устает. Если это и правда, то не вся - в стуках-перестуках и подтягиваниях-перетягиваниях проходит два часа, а рыба как стояла на одном месте, так и стоит. И хотя я продолжаю трудится, как говорится, в поте лица (причем буквально - течет градом) ощущение, что рыба устала и ее уже можно вытаскивать на берег у меня пока отсутствует.
Однако, солнце уже ощутимо клонится к закату. Еще час, полтора и наступит темнота. Том то и дело начинает поглядывать на часы - вспомнил, зараза, опять про своего приятеля из Англии. - Ну, что делать? - вопросительно озираюсь на Наполеона. - Рыб наш из-под воды выходить никак не хочет, а сидеть здесь с ним до рассвета... Тот пожимает плечами: ты рыбак, ты и принимай ответственное решение. - Хорошо, - показываю ему глазами на отмель. - Давай попробуем вытащить его туда. Рыба после 2 с лишним часов непрерывной борьбы все равно устала, и теперь можно попробовать вытащить ее на берег.
Наполеон, отвязав носовой "конец" от торчащей из воды коряги, заводит мотор. И тут тарпон, еще секунду назад вяло реагировавший на мои энергичные рывки, будто взрывается: удилище сгибается в дугу и рыба неудержимо, будто выпущенная по цели торпеда, опять начинает уходить вниз по течению.
На борту хоть и возникает суета, но ненадолго. Мы уже слаженная команда и знаем, как остановить тарпона. Сдаю леску: 10 метров, 15, 20. Он что, совсем не устал? Снасть на пределе, чувствую, как поскрипывает удилище в руке, катушка трещит тормозом, не умолкая, а рыбе хоть бы хны. Похоже, ей надоела вся эта возня, и она решила уйти отсюда совсем. И на наши попытки остановить ее больше не реагирует.
Теперь, задним числом я догадываюсь, что тарпона, скорее всего, испугал звук лодочного мотора. Уж не знаю, что там происходит у рыбы в мозгах, но тарахтение двигателя и шум вращающегося винта он воспринял как приближение опасности (что в принципе правильно) и бросился наутек.
Хватит ждать! - машу я Наполеону. - Давай за ним! - лески со шпули уже слетело больше половины, остался, так сказать, неприкосновенный запас. Снасть по прежнему на пределе, результата - ноль. Тарпон уже поравнялся с той отмелью, куда мы собирались его вытаскивать. Катер увеличивает скорость, я изо всех сил подматываю. Там яма, должен же он в ней остановится. По лицу Наполеона вижу, ситуация выходит из-под контроля. Еще пять минут назад мы чувствовали себя на реке хозяевами. А теперь, похоже, не мы командуем рыбой, а она нами. Следуя за рыбой, мы проходим отмель (вспоминаю Хэменгуэя, "Старик и море" - почти похожая ситуация) и я, уже в самой яме, снова пробую остановить рыбу.
Шиш! Тарпон будто и не замечает моих усилий. Снасть на пределе: кончик удилища почти у поверхности воды, леска аж звенит, катушка не трещит бодро "держу, держу", а, как будто, хрипит от чрезмерного напряжения. Там, под водой, уже не мечущаяся в поисках спасения рыба, а сплошная тупая, прущая напролом, сила, сгусток энергии, который остановить с помощью наших убогих приспособлений попросту невозможно.
- Не пускай рыбу за поворот! - показывает мне Наполеон. На выходе из ямы торчат из воды коряги, и без комментариев Бонапарта понятно, что тарпону туда никак нельзя. Но он будто понимает, что там - его спасение, и, не останавливаясь, проходит весь плес и уходит на перекат, прямо под эти самые коряги. Я делаю все, чтобы его остановить, но... это невозможно. Я не в состоянии это сделать! Если закрутить намертво тормоз (в расчете, что леска выдержит... хотя она, конечно, порвется) и не отпускать удилище, то он меня просто выдернет из лодки. И понесет меня по мутным водам Рио Фрио что твой фиговый листок...
Тарпон показывает спину и несколько раз бьет хвостом сначала возле коряг, потом где-то за ними. Леска все еще натянута, но рыба уже ушла за поворот. Мы на полных парах бросаемся за ней. По сильным рывкам и треску катушки видно, что тарпон все еще не собирается останавливаться и плывет вниз по течению куда-то дальше. Куда? - сейчас посмотрим. - Плохо, плохо, плохо, - бормочет Наполеон. -Что плохо? - поворачиваюсь я к нему. - Все плохо! - отвечает он. - Юрий, я думаю, этот тарпон от нас ушел!..
